- Как поживает Хаббл? - с улыбкой спросила Керо, оглядев творившееся на столе Ричарда безобразие. Она не принадлежала к числу увлеченных космосом, зато к тем, кто, бесспорно, радовался, что чадо проводит свободное за занятием пусть и не особенно полезным, но познавательным и безопасным. Жаль, поговорить об успехах сына им сегодня не придется, нельзя ведь о главном вдруг вспомнить через полчаса. В любое другое время Кэролайн с интересом бы выслушала Ричарда, но сейчас мысли ее были заняты другим, да и младшему из Хантов через минуту будет уже не до телескопа.
- Папе стало плохо на работе, - присев на кровать, произнесла женщина, тут же добавив, пока подросток не успел совсем перепугаться: - Теперь уже все хорошо, но ему придется пока побыть в больнице.
О болезни отца Ричард знал давно. К счастью, благодаря то ли возрасту, то ли характеру, о худшем он, как казалось, не задумывался. Зная себя и свое полной неумение избавляться от гнетущих мыслей, Кэролайн долго не хотела ничего рассказывать сыну, но куда хуже было бы сообщать правду при подобных обстоятельствах. Возраст Ханта-младшего уже позволял не подбирать слова, обязывая вместе с тем не врать.
Им нужно было это пережить, не потеряв доверия друг к другу, и Тони, надо сказать, своими запретами не оказал ей в этом помощи. От матери Ричард унаследовал эмоциональность (и, конечно же, упрямство, но тут был очевиден вклад обоих родителей), муж наградил сына (причем, дело было скорее в примере, чем в наследственности) привычкой, которую сам приобрел лишь с годами, держать свои переживания при себе. Сочетание первого и второго превращался в коктейль с не самыми лучшими побочными эффектами. И если Керо ждала от сына взрослых поступков, Тони словно бы пытался привить ему слишком взрослое для пятнадцатилетнего мировоззрение, боясь не успеть всего. Что в итоге? Реакция сына редко могла удивить мать, но и предугадать, какой именно она будет, и чье влияние преобладает на сей момент, удавалось не всегда.