New Jersey |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » New Jersey » • Flash back » Дым табачный воздух выел
Дата, время: февраль, 2005 год.
Место действия: квартира Маккензи.
Действующие лица: Stefani Monogotari, Dexter McKenzie
Действие: милые бранятся - только тешатся.
Эпизод завершен.
Теги: Stefani Monogotari, Dexter McKenzie
Отредактировано Dexter McKenzie (2015-02-08 00:45:05)
Счастье обычно ведет себя очень тихо. Его не замечаешь. Гораздо заметнее его отсутствие. Проснувшись этим утром, Декстер не почувствовал отсутствия счастья, и таким образом понял, что оно есть. Причину долго искать не пришлось - вот она, рядом, спит под боком. Черная прядь прилипла к губам. Маккензи умиленно улыбнулся. Хотелось поправить прядку, но делать этого не стал - боялся разбудить. Ей сегодня работать. А что делать со своим выходным, Маккензи не представлял.
Глянул на часы. Мысленно выругался. Какого черта организм выдергивает его из сна так рано? Еще бы спать и спать. Ну ничего, можно будет днем подремать. Сейчас все равно уснуть не удастся. Лучше заняться чем-нибудь полезным... Например, перестать любоваться. Чернявая лисица. Приковала к себе и не отпускает.
Лениво и аккуратно, чтоб не задеть Стефани, потянулся, тихо вылез из постели, оделся. Совершив привычный утренний моцион по квартире, побрел на кухню. Желудок недовольно урчал, а до будильника Стеф еще порядочно времени. Вряд ли она расстроится, если к ее пробуждению ее будет ждать яичница с тостами?
Подумано - сделано. Вскоре завтрак уже был готов и ожидал своего смертного часа. А до будильника все еще оставалось времени, как до конца света.
Безумно хотелось курить. Первая сигарета утром - лучше любого кофе. Лучше может быть только вместе с кофе. Но на голодный желудок не следует...
Перекусив, поставил вариться кофе и тут же с наслаждением закурил. Думал высунуться на балкон, но там было до омерзения холодно. Особенно горячему после сна телу. Так что табачному дыму пришлось довольствоваться пространством скромной и почти холостяцкой кухонки. Табачный дым и запах кофе... Божественно. Оперевшись о кухонную тумбу, держа сигарету, иногда стряхивая пепел в пепельницу на тумбе и поглядывая за молоком для кофе - Декстер откровенно балдел. А осознание того, что где-то в соседней комнате вот-вот проснется единственная и неповторимая, и вовсе радовало душу.
За много-много лет боли, раннему пробуждению, холодной воде из-под крана, сумеречным улицам, утренней чашке горького кофе... За много-много лет, казалось бы, можно было к этому привыкнуть. Но нет. Каждый день раннего подъема давался Стеф как личное Ватерлоо. Будильник ставился впритык по времени, но все равно звучал хуже, чем сирена из "Охотников за приведениями". Девушка не могла бы придумать, какой звук она ненавидела больше. Расстаться с мягкой подушкой и ласковым одеялом не было никаких сил. Каждый раз это заканчивалось примерно одинаково - патанатом выключала будильник, переворачивалась на другой бок с мыслями "еще пять минуточек" и засыпала на 10-30 минут. Иногда это помогало, и даже проспав лишние 10 минут Стеф чувствовала себя бодрее. Иногда, нет. И явно сегодня был не тот день. Во сколько они с Декстером вчера заснули, Моноготари затруднялась ответить, но это было точно позже того времени, в которое стоит бы ложиться, если хочешь рано встать на работу. Девушка проспала лишние 15 минут и все равно чувствовала себя разбитой. Не хотелось ничего. Ни есть, ни пить, ни дышать, ни уж тем более на работу.
Не удостоив свое королевское величество поиском банальной футболки на время сборов (которых оставалось на полчаса), Стеф подхватила первое попавшееся под руку - рубашку Маккензи. Делать так Стеф перестала уже довольно давно, с тех пор, как некоторое количество вещей переехало в апартаменты англичанина, но сейчас не было ни времени, ни желания искать что-то из своих вещей. А поспешно стянутая накануне вечером рубашка была в ее распоряжении.
Девушка протопала сначала в ванну и лишь потом на кухню. Прошло семь минут от отведенного получаса. Из кухни доносился запах еды (от которого Стефани явно подташнивало) и... сигарет. В хорошем настроении Моноготари была вовсе не против курящего Декстера. Напротив, она часто говорила, что ей нравится сладковатый запах сигарет на его одежде. Намного реже Стеф даже курила сама (вот уж о чем Маккензи было знать вовсе не обязательно). Но были определенные моменты, когда англичанка не переносила удушливый запах табака, ненавидела просыпаться от него, ненавидела, когда сигаретами пахнет еда и ее собственные волосы. И, честное слово, сейчас, входя в кухню, она была готова придушить Маккензи, у котрого, ко всему прочему, сегодня еще и выходной, а значит он вполне может спать.
- Твоими сигаретами воняет по всей квартире, - начала Стефани в обвинительном тоне вместо "Доброго утра". Отчасти, это была неправда. В спальне сигаретами не пахло. - Я теперь целый день на работе буду вонять табаком. - Взгляд полный презрения, и Стеф прошествовала вглубь кухни, с твердым намерением сделать себе кофе и полностью игнорируя наличие такового на плите.
Услыхав звук будильника, Декстер ухмыльнулся. Скоро встанет. Как всегда с утра, поворчит, а потом похвалит за завтрак и кофе. Маккензи так и застыл в предвкушении, только иногда потягивая щекочущий легкие яд. Уже скоро... Вот сейчас...
Пришла в его рубашке. Любой мужчина, увидев свою женщину в своей одежде, особенно в рубашке, испытает самые нежные и даже страстные чувства. Вот и Декстер оказался сражен наповал. Вспомнил, как накануне Стеф упорно стягивала ее, отрывая от книги. Да, они могли бы лечь пораньше, если бы ему не приспичило на ночь глядя повторять хирургию. Ну вот выпало из головы, как делать, когда это, а как поступать, когда другое, и что значит третье. Будучи по сути нетерпеливым, Маккензи тут же ринулся искать ответы на свои вопросы в учебнике. Благо, его вовремя отодрали от него.
Она явно не в настроении. Опять не выспалась. Укол совести где-то под ребром.
- Доброе ут...
- Твоими сигаретами воняет по всей квартире. Я теперь целый день на работе буду вонять табаком.
Убийственный взгляд - и внутри что-то умерло. Даже холодно стало. С недоумением и вопросительным "эм?" реаниматолог проследил за тем, как Стеф игнорирует его труд. Вот еще новости. Действительно, утро добрым не бывает. Можно было бы и промолчать, но Маккензи, вообще-то, тоже не выспался. Ему всегда было трудно на нее сердиться. Это как злиться на ребенка. Но в этот раз что-то задело.
- Во-первых, не воняет, а пахнет. Во-вторых, если тебе так хочется, чтобы я простыл на морозе, то, так и быть, в следующий раз вылезу на балкон. И в-третьих, ты зря суетишься с кофе...
Кивнув на свои кулинарные и барные творения, Декстер с силой затушил сигарету в пепельнице, присоединив ее к своим почившим товарищам. Пора бы пепельницу почистить, конечно. Всё руки не доходят.
Вариант с рубашкой Декстера, которая едва-едва прикрывала нижнее белье и бесстыдно открывала бедра, был бы выигрышным, если бы это действительно не было бы вариантом "что первое под руку подвернется". И Стеф действительно не преследовала цели вывести своего мужчину из равновесия. По крайней мере, таким способом. Она просто была не в настроении. Очень-очень сильно. Просто, либо Декстер этого еще не понял в ракурсе сегодняшнего утра, либо не усвоил, что в плохом настроении Моноготари под руку лучше не попадаться.
Она остановилась, уже доставая себе новую чашку и кофе. Остановилась, поставила чашку и пачку кофе, повернулась лицом к мужчине. Медленно посмотрела на него снизу вверх, стараясь вложить в этот взгляд столько презрения и недовольства, на которые она была в состоянии. Будь она настоящей ведьмой, а не просто стервой, на Маккензи остался бы прожженная борозда вдоль тела. Но нет.
- Нет, Декстер. Воняет. От одежды, от кожи, от волос. Даже душ сейчас не поможет, потому что каждая вещь в твоей квартире "пахнет"... - Она вложила в эти слова столько сарказма, что можно было подавиться. - ...табаком. - Стеф даже сказать не могла, что на нее нашло. Но патанатом будто бы с цепи сорвалась. Будто бы ее целью было сделать Маккензи как можно больней, чтобы страдала из-за этого гадкого утра не одна она.
- Можешь не дожидаться следующего раза, - зло поговорила Стеф, проводив взглядом потушенную сигарету. Брюнетка тут же взяла пепельницу и ткнула ею в грудь мужчины, конечно же, роняя пару бычков и поднимая небольшое облачко пепла. - И это прихвати с собой. - Следом пошла чашка с кофе, которую с любовью и заботой сделал Декстер. - И это тоже. Я не собираюсь пить кофе со вкусом сигарет. - После этого Стефани отвернулась обратно, продолжая заваривать себе кофе прямо в чашке. Варить не было ни времени, ни желания. Да и не умела англичанка этого никогда делать.
Да, Маккензи предполагал, что Стеф может проснуться в дурном настроении. Да, он обратил внимание, что так оно и случилось. Да, он мог не провоцировать лишний раз.
Но спровоцировал. Не только королева может дурно спать. Со своим режимом Декстер не словил шизофрению только потому, что рядом было это прекрасное существо. Увидев любимую женщину рядом при пробуждении, уже не можешь ворчать на недосып - радуешься уже тому, что проснулся и живешь дальше. А жить реально хотелось. Было, ради чего. И злиться совсем не хотелось.
Но Маккензи по натуре своей не может не злиться. Если Стеф ни разу от него даже повышения голоса не могла дождаться, то на работе люди могли выбесить моментально. Гармония и баланс.
Вот и сегодня, несмотря на нападки со стороны Моноготари, Декстер старался держать себя в руках. Старался. Обычно это выходило само собой, но сегодня явно требовалось усилие. Она мало того что встала не с той ноги, так еще не с той постели и не на той планете. Самым верным было бы уйти от греха подальше с глаз долой, что молодой врач и собирался сделать, потушив сигарету, но не тут то было.
Не успел он отвести руку от пепельницы, как та тут же влетела ему в грудь. Чудом успев ее подхватить, Декстер охнул от боли и поспешно вернул пепельницу на место. Уж больно она ему нравилась. Прозрачная такая, простенькая. Но расслабляться было рано. Следом с легкой подачи Стеф в грудь прилетела чашка, наполненная безответной дексторовой заботой. Повинуюсь законам физики, содержимое с веселым всплеском выплеснулось на майку, обжигая сквозь ткань тело. От этого, плюс от неожиданности, Декстер охнул громче и эмоциональнее, чуть не прошипев междометия, выражающие негодование. Не удержавшись в дрогнувших руках, чашка совершила сальто-мортале и, приземлившись на кафель, разлетелась вдребезги, оставив на месте своей гибели острые кусочки и коричневое пятно, которое обожгло еще и ноги. Рефлекторно отдернув ногу, ударился о тумбу. Равносильно только что потерянному кофе, внутри закипело.
- Твою мать! Стеф, какого черта?!
Он сам не заметил, как повысил голос. Где-то в грудине внутри сдавило, а на коже ныли ожоги. Еще пылая гневом, Декс на автомате взял полотенце, смочил ледяной водой и приложил к груди. Если бы не этот рефлекс, ушел бы, хлопнув дверью. Но все равно что-то держало его на кухне. Наверное, любопытство. Ведь ужасно мучил один вопрос...
- Ты совсем, что ли, свихнулась?
- Только не переходи во вторую степень, пожалуйста, - помяв полотенце на груди, мысленно обратился он к ожогу. Но даже он не сильно сейчас волновал.
А чашку когда-то давно привезла Элис из Лондона. Как и пепельница, она, чашка, ему очень нравилась.
Скажи Стеф вчера кто-нибудь, что сегодня утром она вздумает устроить локальный апокалипсис Декстеру, девушка бы не поверила и рассмеялась говорившему бы в лицо. Патанатом была вообще на удивление человеком уравновешенным, не в пример остальным представительницам женского пола, спокойной и неконфликтной. Не из тех, кто закатывает истерики по поводу и без. Она вообще старалась не доводить до конфликта, а если уж таковой случался, то решать его мирно. Видимо, не сегодня. Сегодня для Стефани было будто бы смыслом жизни вывести Декстера из себя. И, стоит признать, ей это удалось. Она много раз слышала душераздирающие рассказы (да и сама пару раз замечала краем глаза) о том, что у себя в отделении Маккензи - просто ходячий кошмар. Для коллег, персонала и пациентов. Но сама на своей шкуре Моноготари это ни разу не испытывала. За всё то время, пока они с англичанином были знакомы, тот ни разу не поднял голос на Стеф.
Она не ожидала, что Декстер не подхватит чашку и всё закончится вот так вот плачевно. Хорошая была чашка. Мимолётный укол вины где-то в солнечном сплетении, но не надолго. Девушка то считала себя правой. А за правое дело могла и чашка пострадать. И Маккензи помучиться.
- Твою мать! Стеф, какого черта?! - Стефани вздрогнула, щелкнул, выключаясь, вскипевший чайник. Впервые в жизни Декстер повысил на неё голос. Внутри что-то неприятно, испугавшись, сжалось, а потом стало холодно. Пальцы брюнетки заметно дрожали, к горло подкатил комок. Она медленно повернулась лицом к врачу, нехорошо прищурившись.
- Ты меня, наверное, с кем-то перепутал, Декстер, - говорила она тихо, но голос подрагивал от волнения. Кипевшую внутри злость было очень трудно сдержать. Как.он.смел.поднять.на.нее.голос? - Я не медсестричка из твоего отделения, и не надоедливый пациент, и даже не твоя сестра, Маккензи.
Она было хотела продолжить, высказав ту простую мысль, что если он ещё раз обратится к ней в подобном тоне, то больше никогда её не увидит, но дальше последовал возмущенный вопрос мужчины. И отчасти даже справедливый. Но градус кипения внутри девушки достиг очередного пика. Так что она ответила на его вопрос простым движением - быстро взяла спасшуюся минуту назад чудом пепельницу, размахнулась и шарахнула ею об пол, не отрывая взгляда от Декстера. После этого молча переступила весь этот кухонных бардак и направилась в сторону спальни. Теперь уж не хотелось, ни кофе, ни завтрака, ни видеть эту физиономию.
Эмоции - ужасная вещь. Они портят всё. Всегда. Поэтому Декстер всю жизнь старался обходиться без них. Его агрессия на работе - не что иное, как требование справедливости и дисциплины. И немного раздражения. Всё. Больше никаких эмоций здесь не было. Эмоции мешают мыслить здраво. Они обволакивают мозг чем-то липким, не давая принимать объективные решения. Хотя человек по своей сути изначально не способен на объективность. Но с эмоциями всё становится слишком субъективно. Отравившись этой дрянью, можно любую ерунду наворотить. А потом жалеть. Лучше уж без этого. Мозгом думать, а не... известным местом.
Но не вышло. Всё-таки свершился тот великий день, когда великого и ужасного Маккензи вывели из себя. Если задуматься, то в этом нет ничего удивительного. Чем ближе к тебе человек, тем больнее он может ударить. Чем больше ему доверяешь, тем страшнее станет его предательство. И так далее, и этому подобное. Только самый близкий человек сможет вывести из равновесия такую скалу, как Маккензи. И этим человеком была, естественно, Стефани. Та, что перекрыла собой всё его прошлое, настоящее и будущее. Та, что практически опередила мать по своей важности в жизни Декстера.
И тут эта роковая женщина посмотрела так, что Маккензи сам испугался своему срыву. Еще и по фамилии назвала. Опасный момент. Больше всего он боялся, что она просто уйдет и никогда не вернется. Но он искренне не понимал, как остановить запущенный процесс. И, в конце концов, у него тоже есть гордость. Чего еще она ожидала, облив его горячим кофе? Черт с ней, с чашкой. Сам не удержал. Хотя и жалко. Элис расстроится.
А слово-то не воробей. Одурманенный состоянием аффекта, Маккензи не такое мог наговорить. Чудо, что обошлось самым безобидным вопросительным восклицанием. Прикованный к разрушительному взгляду Стеф, Декстер не сразу сообразил, что следом за чашкой уже летит пепельница. А когда сообразил, время как будто замедлилось. Он так и видел, как пепельница соприкасается с полом и разделяется на множество кусков, одновременно с этим распространяя свое содержимое на некоторое расстояние вокруг себя. Еще одно темное пятно на полу. Первое - коричневое и жидкое. Второе - черное и пепельное, разбавленное пыльно-белыми вспышками почивших сигарет.
Звон стекла подействовал как пощечина. Одновременно отрезвляющие и пробуждая новую волну ярости. Два эти состояния вместе - парализуют. Почувствовалось только, как вместе с пепельницей разбилось что-то внутри.
Молча, но ошарашенно Декстер пронаблюдал, как Стеф, переступая через осколки, стремительно покидает кухню. Она встала не с той ноги. А он проснулся не в той параллельной вселенной. В голове крутилась одна единственная мысль: "Что это сейчас было?". Немного очнувшись, со злобой пнул тумбу, рискуя травмировать и без того обоженную ногу. Вспомнив об ожоге, отложил полотенце, которое до сих пор держал на груди и которое уже давно нагрелось. Полез в аптечку, стараясь глубоко дышать и успокоиться. Нашел мазь, нанес на покрасневшую кожу. Этого хватит. Врачу обычно плевать на свое здоровье. Непонятно, почему Маккензи вообще снизошел до аптечки. Видимо, очень уж не хотелось получить волдыри.
Вздохнул. Из спальни слышалась возня. Осмотрел "место преступления" с двумя "трупами". Потер переносицу. Нервы неприятно свербили. Впервые в жизни захотелось Стеф придушить. Или хотя бы попытаться. Отложив аптечку, вернулся на исходную, облокотившись о тумбу. Снова потер переносицу и виски. Ситуация заставляла страдать.
И безумно хотелось курить. Но из гордости, из принципа - терпел.
Снова показалась Стеф, уже при параде. Да, в таком виде на нее было проще злиться.
- Не забудь сообщить, когда твой психоз закончится, ладно? - сердито проговорил Маккензи, вытирая полотенцем руки, так как только что вымыл их после мази.
Отредактировано Dexter McKenzie (2015-02-10 22:34:01)
Стеф выходила из кухни, на ходу расстегивая рубашку Декстера с таким остервенением, будто бы бедный кусок ткани был в чем-то виноват. Благо, она ни разу не запнулась, пуговицы расстегивались легко, иначе она бы их просто вырвала с мясом. Спешно стянутая рубашка полетела на не застеленную кровать, придавая бардаку в квартире Маккензи некоторый романтический ореол.
Девушка кусала губы, зло что-то бормотала себе под нос, в поисках одежды. И понимала, прекрасно понимала, что в их ссоре виновата ни рубашка, ни бедная чашка или пепельница. В ссоре, конечно же, виноват Декстер с его идиотской привычкой курить в квартире. Да ей было плевать, если он даже простудится на своем балконе насмерть. Патанатом представила лежащего перед ней на холодном металлическом столе Маккензи. Бледного, с синими губами и холодного. Мысль о справедливом возмездии её немного успокоила. На столько, что она даже была готова признать частично и свою вину в этом утреннем спектакле. И может быть к концу своих сборов Моноготари умудрилась бы остыть, если бы не очередная подножка судьбы. В шкафу категорически ничего не находилось из того, что можно было надеть. Было пару блузок, но они были мятые, а гладить их было совершенно некогда. Нашлось платье примерно в том же состоянии. Беда была такое, что хоть рубашку Декстера надевай. Стеф бы так и сделала, если бы они все не пахли сигаретами!
Очень хотелось отмыться от этого всего. Оказаться у себя в квартире, принять контрастный душ, выпить чашку отличного кофе. Вдохнуть-выдохнуть и пойти на свою любимую работу. Но нет. Она должна была искать свои чистые и выглаженные вещи в чужом захламленном и пропахшем табаком шкафу.
В конце концов, выкинув с полок ворох одежды и изрядно усложнив задачу Маккензи в уборке, Стефани нашла черную футболку с принтом. Она тоже была мятой, но выглядела гораздо лучше, чем блузки. И ни одной кофты, чтобы накинуть на плечи. На улице она не успеет замерзнуть, тут дойти от дома до машины, а от машины до больницы. Но Моноготари уже со злостью, тоской и отчасти злорадством думала, что она замерзнет в холодильнике, и тонкий больничный халат её от этого не спасёт.
В общем, вышла она из комнаты даже в чуть худшем настроении, чем была. Бледная, с недовольно поджатыми губами, не накрашенная, злая, как сам дьявол. Молча обулась, накинула на себя пальто. Она так и собиралась уйти молча, переживая свою справедливую обиду наедине с собой и целый день с трупами, но надо же было Маккензи не вовремя открыть рот.
Стефани замерла на секунду. "Сообщить, да?" И тут же начала рыться в карманах, направляясь на кухню. Через пару секунд она вошла, найдя искомое, и демонстративно бросила на стол перед Декстером ключи. Ключи от его квартиры. Не удостоив англичанина взглядом, развернулась и ушла, громко хлопнув входной дверью напоследок.
Уже спустившись на улицу и вдохнув холодного утреннего воздуха, девушка немного успокоилась. С минуту постояла у входной двери, что-то разыскивая в бездонных закромах сумочки. И, наконец, вытащив оттуда пачку сигарет, купленную месяца два назад и за это время поредевшую максимум на пять сигарет, и спички, направилась в сторону своей машины, зажимая одну тонкую курительную палочку зубами.
Самой отчетливой мыслью в этот момент было: "Маккензи, ты идиот!". Бывает такое, что, когда влюбляешься, заметно тупеешь, но чтобы настолько? И спустя столько времени? Зачем надо было подливать масло в огонь? Почему нельзя засунуть свой сарказм куда подальше и, черт возьми, промолчать? Это же совсем не сложно. И задействует гораздо меньше мышц и энергии, чем на произнесение каких-либо слов. Нет же, обязательно оставить последнее слово за собой.
Идиот. Ты будешь страдать. Долго и мучительно.
С другой стороны, ему действительно было интересно, когда она успокоится и можно будет нормально всё обсудить. Может, у нее ПМС или вроде того. А это должно скоро пройти...
Как во сне, на стол полетели ключи от квартиры. Снова парализовало. Защитный механизм, как у ящерицы. Может, если моргнуть, то всё это закончится? Закончится этот страшный сон? Но нет, это не сон. Ключи на столе, хлопнула дверь. Не дав опомниться, Стеф исчезла.
Маккензи оставался на месте, не рискуя пошевелиться. Складывалось ощущение, что стоит ему дернуться, как снова что-нибудь превратится в прах. Посмотрел на ключи, как на могилу. Осмотрел кухню. Цензурных слов в голове перестало хватать.
Отодрав себя от тумбы, осторожно переступил осколки и, стараясь быть невидимкой, посмотрел в окно. Стеф как раз вышла и, не оборачиваясь, шла к машине. В руке сигарета.
- Лицемерка, - проговорил Декстер с обидой. Вообще, он ненавидел мысли вслух. Но здесь всё равно никого нет. Обида сдавила легкие. Сердило не столько то, что она исподтишка портит себе здоровье, что тоже, разумеется, нехорошо, сколько то, что она отрицала это. Что еще она скрывала или скрывает? Вздохнув, врач отстранился от окна в растерянности. Начав машинально расхаживать по помещению, наступив на осколок, ойкнул. Это вырвало из апатии вспышку гнева. Очередной пинок по тумбе.
Надо срочно чем-то себя занять. Чертов выходной. Даже не поработать.
Надо покурить... Маккензи схватил сигарету, с жалостью глянув на осколки пепельницы. Не успев поднести зажигалку, осознал, что просто физически не может закурить здесь. Теперь.
- Черт бы тебя побрал...
Срочно на воздух.
И заодно занять чем-нибудь голову и руки.
Пошел одеваться и обнаружил в спальне еще больший бардак, чем был до его пробуждения Стеф. Тихо выругался, быстро оделся, вылетел на улицу, игнорируя хаос в квартире. Прежде чем сесть в машину, выкурил сразу две или три. От нервов. Сейчас бы табаку с Кубы...
Сгонял в магазин. По дороге несколько раз включал "Die, die, die, my darling" на всю. Вернулся, немного успокоившись. Долго наводил порядок. Не столько потому, что процесс занимал много времени, сколько потому, что не хотелось этим заниматься. Когда квартира приобрела более-менее приличный вид, устало прилег на кровать. И что делать теперь? Даже читать не хотелось. Как вариант - выбраться в бар или вроде того. Но ничего не хотелось. И никуда. И видеть никого не хотелось. И горе тому, кто попробует ему сейчас позвонить.
А никто и не звонил.
Курить теперь выходил исключительно на балкон. На кухне - рука не поднималась. И глаз начинал нервно дергаться.
Не найдя, чем себя занять, снова разлегся. Пытался смотреть телевизор, но он ничего, кроме отвращения, не вызывал. Черт с вами. Пробовал почитать - ни строчки не оставалось в голове. Это занятие тоже пришлось отбросить. Случайно взгляд упал на гитару, успевшую покрыться пылью. Он не брался за нее, наверно, с тех пор, как познакомился со Стеф.
- Девочка моя... - любовно оттерев от пыли, Декстер взялся за инструмент. Ничто не успокаивает лучше музыки. Вот только кроме заунывных мелодий пальцы ничего выдавать не хотели. Но даже это сейчас было бальзамом на душу. Струны скажут больше, чем человек.
На работе было удивительно тихо и спокойно. Хотя... чему тут удивляться? Морг же. Только, как и предсказывала Стеф, холодно. От чего Моноготари чаще обычного бегала наверх, то по какому-нибудь поручению (обычно, девушку с места согнать было очень сложно), то просто за кофе. Даже сквозь перчатки инструменты казались ледяными, а пальцы время от времени сводило и приходилось долго-долго разгонять кровь, чтобы они получили прежнюю подвижность.
Воспоминания о ссоре в первое время накатывали волнами вместе со злостью. Но за монотонной успокаивающей работой, а также нервозностью на работе под эгидой "А вдруг я что-нибудь сделаю не так?", злость померкла, а воспоминания об утренней ссоре поблекли. Мысленно Стеф из раза в раз возвращалась к утреннему инциденту, просто потому что не могла об этом не думать. Даже полезла дальше - к началу их с Декстером отношений. Они ведь были практически образцовой парой. Никогда не ругались (это была их первая крупная ссора), никогда ничего не усложняли и практически не пилили друг другу мозги. Единственное, что Стефани поняла, так это то, что Декстер отдается этим отношениям не в пример больше нее. А это нарушало баланс Вселенной и вообще могло привести не к самым приятным последствием.
Но девушка пообещала себя подумать об этом попозже. Где-то ближе к концу рабочего дня Моноготари все-таки пришла к выводу, что все-таки причиной утренней ссоры стал ее недосып и плохое настроение, и это она, пожалуй, зря. Однако, ещё не дошла до того состояния, чтобы ехать самой и мириться. Потому после работы патанатом отправилась домой.
Было не очень привычно чувствовать в кармане пальто только одну связку ключей, но Стефани решила, что это не самая большая потеря в её жизни. И вот только когда она принялась стягивать с себя одежду, чтобы переодеться в домашнее и желательно сразу упасть спать, Стеф поймала свой взгляд в зеркале. Замерла на минуту, всматриваясь в собственные черты, в черные круги под глазами и тусклый взгляд.
- Истеричка. - Твердо констатировала Моноготари, и вместо спальни направилась в душ. По своему внутреннему состоянию Стефани дошла до точки "Я виновата, стоит это признать". После обжигающе горячего душа, девушка долго копалась в гардеробе в поисках одного из своих любимых платьев - черное, удачно подчеркивающее её ладную фигуру. После нахождения которого ещё немного повздыхала у зеркала и, наконец, решилась отправиться к Декстеру. Перед этим, конечно, заехав в магазин.
Через полчаса Моноготари мялась на пороге квартиры Маккензи. Тысячу раз пожалела о том, что не оставила себе ключи и ещё примерно столько же, что вообще приехала. В руках девушка сжимала пакет из своего любимого кофейного магазина с тремя сортами разного вкусно пахнущего кофе и новой пепельницей, конечно. В итоге, погипнотизировав дверь взглядом ещё немного, Стеф решила, что достаточно замерзла (выскочила она из дома с влажной после душа головой) к тому же, достигла наивысшей точки смирения, и нажала на дверной звонок.
Пальцы сами перебирали струны, на автомате вспоминая что-то, а что-то импровизируя. Так приятно перенести свои мысли на кусок дерева... Нет, не кусок. У гитар есть душа. Поэтому с ней так спокойно. Хотя игралось уже не так ловко, как прежде. Еще бы, когда-то играли каждый день по несколько часов. А теперь можно считать удачей, если хотя бы раз в несколько месяцев возьмешься. Вот и сейчас... Сколько уже прошло? Года полтора, наверное, если не больше. Эта женщина завлекла полностью, почти не оставив тяги ни к чему иному.
За эти полтора года Маккензи успел четко понять следующее: настолько ему крышу еще никогда не сносило. А это что-то значит. И пусть брат с сестрой пилят его, сколько угодно. Он уже выбрал эту женщину. И оставить ее вряд ли сможет. Вот насчет нее, правда, уверенности меньше. Она сможет. И сделала. буквально сегодня утром исчезла, бросив ключи на стол. Спасибо, что не в лицо.
Но, что самое страшное, каждая ее выходка заставляла любить ее еще сильнее.
Это залет. Это капкан. Это плен.
Старая добрая гитара окончательно успокоила. Благодаря этому гнев отступил и пришло осознание: её, Стеф, надо вернуть во что бы то ни стало. Иначе - смерть. Если утром он ее ненавидел, то этим же вечером вновь боготворил. К тому же, он сам виноват. Действительно, удумал тоже - квартиру задымлять. Свою квартиру. Нет, всё равно это не правильно. И не надо было на рожон лезть... Да. Определенно. Поехать к ней. Сейчас же.
Не успела эта мысль окончательно оформиться в черноволосой голове, как через перелив струн пробился требовательный дверной звонок. Декстер замер от неожиданности. Кого могла принести нелегкая? Неужели Брайан - как всегда вовремя? На то, что это может быть Стеф, Маккензи очень надеялся, но почти не рассчитывал. С секунду посоображав, мужчина отложил гитару, ласково прислонив ее к стене. Побрел открывать, мучаясь подозрениями.
Открыл и оторопел. Королева собственной персоной. Снова включился защитный рефлекс. Точнее, что-то вроде инстинкта самосохранения. Декстер не рисковал даже дышать громко, чтоб не спугнуть. А уж о колкостях не могло быть и речи. Только что он собирался бежать к ней с извинениями, а она уже здесь. И все слова как ветром сдуло из памяти. Маккензи отступил, давая ей пройти и всё еще оторопело пялясь.
- Здравствуй, - вымолвил он, откопав на подкорке остатки своего словарного запаса. По привычке потянулся помочь с пальто. Когда же она перестанет так ошеломлять?
Конечно, Стеф было приятно, что её появление произвело такой фурор. Глаза Маккензи приятно округлились, мужчина явно не ожидал её здесь увидеть. Да будем откровенны, Стефани тоже не ожидала сегодня здесь оказаться где-то часа полтора назад. А утром и вовсе думала, что больше не переступит порог этой квартиры. Всё это было, конечно, здорово, но крайне неприятно. Как оказалось, наступать на горло своей гордости дело крайне мерзкое. Она закатила такой драматичный и, в конце концов, красивый скандал утром! А теперь вопрос стал между тем, кем себя позиционировать - девочкой, которая, конечно же, даже если виновата, делает виноватого своего мужчину, или умной, которые, как все знают, идут мириться первыми. Моноготари почти физически ощущала ботинок Декстера на своей шее, который перекрывал дыхательное горло, заставляя судорожно хватать ртом воздух и пытаться спихнуть его с себя. "Ты излишне драматизируешь" Патанатом просто надеялась, что ей больше не "посчастливится" испытать подобного. А данный неприятный эпизод с публичным признанием себя виноватой пережить как можно быстрей.
Девушка послушно дала за собой поухаживать, позволив Декстеру помочь ей с пальто. И пока тот вешал верхнюю одежду, мельком окинула взглядом квартиру. Та сияла стерильной чистотой, как в операционной. По крайней мере, понятно, чем врач занимался весь день - готовился кого-то оперировать на кухонном столе.
Без лишних объяснений, Стеф практически впихнула в руки Маккези принесенный пакет с её маленькой попыткой реабилитироваться, пробормотав что-то типа: "Обешаюбольшенебитьпосудуутебявквартире". И пока Декстер занимался восхитительно пахнущим кофе пакетом и пепельницей - такой же простенькой и прозрачной, как и почившая, но игриво перетянутой ленточкой, патанатом спокойно разулась, кинула куда-то в угол сумочку, встряхнула копну черных волос - все на довольно приевшихся рефлексах. Неторопливо, внимательно глядя на Маккензи, стянула с левого запястья часы. Что предвещала эта привычка Декстер уж точно должен был запомнить за полтора то года. "Теперь можно и мириться по-человечески" Часы отправились на комод, следом за ними не без помощи Стефани, всё то, что было в руках англичанина и явно ей мешало.
- Просто молчи, - девушка сделала шаг вперед, оказавшись вплотную к брюнету, обняла его за шею, заставляя склониться к ней, и жадно поцеловала, запуская пальцы в волосы. Так, обычно, Стеф говорила "Прости".
С каждой секундой росло ощущение, что утром ничего не было. То есть, как будто это был сон или просто дурная фантазия. Может, он стукнулся головой и всё это ему привиделось? Но нет. Уборка, а, точнее, вылизывание всей квартиры доказывает обратное, равно как и брошенный на стол второй комплект ключей, который, кстати, до сих пор оставался нетронутым на том же месте. Но Стеф вела себя так, словно просто отходила ненадолго. И теперь вернулась.
Вручила пакет. На ее слова Декстер по-доброму улыбнулся и не без опаски заглянул в пакет. Много-много кофе и... пепельница. Практически такая же. Да еще и с ленточкой. Рождество какое-то...
- Оу, - не удержавшись, расплылся в улыбке. Вот что могло растопить любое сердце. Нет, дело не в пепельнице. Дело в поступке. Заодно стало вконец стыдно. По сути, виноват он, но пришла она. Успокаивало то, что, если бы она его не опередила, он сам бы сделал то же самое - примчал бы к ней.
У идиотов мысли сходятся.
Отложив пакет в сторону, Декстер принялся крутить в руках пепельницу. Он уже и забыл, что ее предшественница когда-то была настолько прозрачной. Теперь эту даже пачкать не хотелось... Жалко. Такая новенькая. Хорошенькая. Теперь, действительно, как и не было ничего...
Краем глаза Маккензи заметил, как пропадают с женского запястья часы. Повинуясь условному рефлексу, внутри всё забурлило. Но Декстер, в принципе, был человеком недоверчивым, тем более после такого... Тем более, зная Стеф. Где-то здесь подвох. Или нет? Будем надеяться, что нет, иначе будет очень грустно.
Не давая ему соображать и, возможно, правильно делая, Стеф забрала пепельницу и поставила ее туда же, к часам, при этом не отрывая решительного взгляда. Попав под этот взгляд, чувствуешь себя примерно так же, как газель под наблюдением львицы.
Осознавая, что сейчас произойдет и, несомненно, радуясь этому всем сердцем, Декстер понял, что то, что он хотел сказать, надо произнести как можно скорее, пока его не обезоружили. Или хотя бы, пока он еще может совладать с речевым аппаратом.
- Милая моя, прости! Я такой дурак...
- Просто молчи.
- Как скажешь, дорогая, - ответить пришлось уже мысленно, так как очень оперативно его завлекли в поцелуй. Впрочем, он и не сопротивлялся, в скором времени вдохновленно увлекая девушку в спальню. Радости не было предела.
Она вернулась.
Вы здесь » New Jersey » • Flash back » Дым табачный воздух выел
