- Можете Scorpions? - воспользовался предоставленной ему возможностью самому выбирать Ричард, задумываясь о том, что из творчества названной группы в данном случае подойдёт лучше всего.
- Не в этом смысле, просто скрипка - это уже что-то такое основательное что ли, не каждый ей освоит, мне кажется, - он искренне старался быть понятым, хотя объяснять, наверное, стоило чуть более развёрнуто: навыками владения гитарой, пусть даже самоприобретёнными, владел чуть ли не каждый пятый, большинство выпускников музыкальных училищ играли на фортепиано, что касалось скрипки - она была чем-то по-настоящему особенным, индивидуальным и в то же время исконным.
- Нет, я похоже только и могу, что рассуждать, - чуть виновато улыбнулся Хант: получается, раскритиковал деятельного человека, в то время, как сам ничего не мог противопоставить. Терпеть не мог, когда кто-то так делает.
И потому, что выглядел снова не слишком красиво, и едва ли как-то мог сложившееся о себе впечатление исправить, предпочёл, если ещё не слишком поздно, побольше молчать.
Как она неправа: сама задаёт все эти вопросы и упрекает непрохождением зачёта, но в то же время призывает не концентрировать внимание, только ему кажется, что одно с другим не очень-то согласуется? И он не мог, понятно, посветить всё внимание любованию и игнорировать разговор, всё-таки элементарной вежливости его научили.
- Щиплет, - подтвердил студент, сохраняя вид отстранённо-серьёзный и, в принципе, спокойный - задумался о нескольких сразу вещах: что нападение незадачливого кавалера, само по себе бывшее чрезвычайно неприятным как физически, так и морально, имело своим следствием, во-первых, недолгое облегчение, и во-вторых, состоявшееся знакомство, более, чем приятное. Он бы даже сказал, это того стоило. Что в мире, лишившемся отца, по-прежнему оставались удивительные, вдохновляющие люди, и что таких людей замечаешь не сразу. Хорошо бы научиться замечать.
- Какое зрение? - не понял Хант. Он, конечно, пару раз отвлекался и мог пропустить эту часть диалога, но готов был поклясться, что вопросов про зрение ему задано не было. И тут бы начать волноваться о краткосрочных потерях памяти, но он давно отмёл предположение о сотрясении, поэтому озаботился иными вещами: - кстати о том, кто что так и не сделал. Вы не представились.

- Спасибо, - Рич уже начал всерьёз жалеть о данном с полчаса назад сгоряча обещании держаться подальше от её дома и ничем хозяйку не беспокоить, потому что желание вернуться, непременно побеспокоив, с каждым мгновением лишь усиливалось: не так-то просто найти человека, разделяющего твои пристрастия или, если всё-таки нет, то их не критикующего.
- Я тоже, - улыбнулся Ричард, для которого, надо полагать, как раз причастность известного сыщика к струнному смычковому инструменту во многом определила значимость скрипки.
- Соглашаюсь. И на правах профана, просто интересно, там же смычок, он разве не должен защищать руки? - парень вовсе не преследовал цели её осадить или, что ещё хуже, уличить во лжи и неискренности, руководствовался исключительно любопытством и отчего-то думал, что с его непоследовательной манерой перескакивать с темы на тему без предупреждения она уже примирилась.
Так, губа. Хант задумчиво провёл языком по рассечённому месту (зеркало было в паре метров, но лицезреть последствия дружбы с Мелиндой будущий врач ещё не был готов, лучше уж так, на ощупь) и удостоверившись, что внутренняя часть губы не пострадала, кивнул:
- Хорошо, да.
- Откуда бы я это мог знать? - в свою очередь удивился Рич, которому предшествующая ответу реакция доктора - Джулия. Не самое удобное для искажения имя, а фамилию она не стала называть вовсе. Непростая задачка, но ладно, пусть будет пока "доктор Джули", а он со временем, если потребуется, изобретёт что-то поинтереснее - не показалась закономерной.
- Вообще-то били только по лицу, - на всякий случай уточнил Хант, не будучи уверенным в том, была бы она зрителем развернувшегося в гостиной насилия или подоспела уже после, но рубашку послушно расстёгивая, используя, правда, при этом только одну руку (перебинтованная левая после первой же пуговицы в данной операции участвовать наотрез отказалась).

- Ну конечно, - облегчённо прикрыв глаза, с улыбкой выдохнул Рич. Объяснение оказалось даже слишком простым и очевидным, но на сей раз Хант не почувствовал ничего, похожего на смущение, из-за того, что до ответа на интересующий вопрос не догадался сам.
- Вы точно не умеете на скрипке? - с нарочитой серьёзностью уточнил студент, наблюдая, как ловко она орудовала воображаемым инструментов. - Потому что я готов впечатлиться.
У него было столько увечий, что Ричард не мог с уверенностью сказать, для какой именно из пострадавших частей тела требовался лёд на первой стадии лечения, а какие могли бы обойтись и без предварительного охлаждения. Так или иначе, обошлись уже все и, кажется, это не грозило ему непоправимыми последствиями в будущем.
- Ну, мы ведь не станем проигрывать всё обратно, верно? - левую ладонь, к примеру, он не хотел тревожить в ближайшую... вечность. Причём, всё то время, что он не пытался её использовать, рука его вовсе не беспокоило, но стоило на секунду забыться и использовать ей для чего бы то ни было, как он немедленно начинал об этом жалеть.
- К какому-то доктору, которая почему-то предпочитает студентов коллегам, - пожал плечами Рич, не слишком заботясь о том, насколько вежливо его слова прозвучали. - Думал, раз тут собираются ребята постарше, может обсуждают, кроме прочего, что-нибудь медицински полезное. Ошибся. Ну, зато девушки красивые. Кстати, вам бы следовало запирать чулан (или что это?), который чуть левее за лестницей, а то... ну, знаете, мало ли, на всякий случай, - захлопнув рот не совсем вовремя и выболтав, кажется, чуть больше, чем следовало, предостерёг Ричи.
- Я... смутно, на самом деле, - неуверенно отозвался будущий медик, прислушиваясь к ощущениям. Вообще-то он, кажется, уже не болел, но необходимые для манипуляций с одеждой движения Ханту доставляли некоторые неудобства.
- Да, если можно, - не стал отказываться от помощи Ричард. - И как долго я ещё буду беспомощным? - потратив около десяти секунд на выбор нужного слова, но найденным результатом всё же не удовлетворившись, понадеявшись лишь на то, что поймёт она его правильно, поинтересовался Рич.

- То есть от гитары вы уже отказались? - уточнил Ричард. Принимая во внимание её слова о пагубном влиянии струнных на руки, выбор её можно считать сознательным: когда приоритеты расставлены, чем-то приходится жертвовать в угоду любимому делу. - И почему это было так сложно?
Ему-то пока не приходилось отказываться от одного нравившегося занятия в пользу другого, Хант либо находил компромисс, либо мог отложить на время менее приоритетную деятельность, потом обязательно к неё вернувшись.
Отвечать молодой человек не  стал, хотя согласен с доктором Джули не был, вопреки её словам, ничего плохого он с момента первой с ней встречи и до сих пор от неё не видел.
- Как знать, - пожал плечами будущий врач, сильно сомневающийся, что, попади он в этот дом в другое время, его представления о здешней публике бы изменилось, - боюсь, я уже дал слово больше вас не тревожить, да и едва ли мне будут здесь рады после сегодняшнего.
Сказать по правде, он и сам не горел желанием оказаться в обычно гостящем в этом доме обществе, разве что хозяйка пригласит поболтать с глазу на глаз, но Рич был не в том положении, чтобы напрашиваться, это могло бы показаться неблагодарным с его стороны, а он был очень признателен ей за помощь, заботу и понимание.
Да что ему эти больницы? Можно подумать, в первый раз получает. Хант, естественно, любителем размахивать кулаками не был и знанием особых приёмов ближнего боя не отличался (полученный в детстве опыт борьбы, усвоенный любым уважающим себя мальчишкой, проводящим много времени во дворе, не в счёт), но любовь к противоположному полу порой имела побочным эффектом выяснение отношений с соперниками посредством грубой физической силы. Ричард, как правило, подобные беседы не приветствовал и считал занятием неблагородным, даже вовсе бессмысленным.
- Только предплечье, - вообще-то оно уже тоже не сказать, чтобы сильно болело, но давало о себе знать во время прикосновений и попыток перемещать руку в пространстве. - Может, имеет смысл закончить льдом? Раз уж не удалось начать, - боль, как уже было отмечено, не отличалась такой силой, чтобы в озвученных мерах была необходимость, но это могло бы продлить его пребывание в этом доме, а значит и время, проведённое с доктором Джули, весьма вероятно, что у него больше не выдастся возможности с ней пообщаться.

И после того, как ему продолжают встречаться подобные люди - открытые, честные, добрые, вдохновляющие - скептики рискнут уверять, будто бы мир хаотичен и непредсказуем, а жизнь бессмысленна и ничтожна? Рич был очень близок к тому, чтобы в это поверить, в тот самый страшный миг своей жизни, когда порождённые отчаянием злость и бессилие перекрыли другие эмоции. Хант и теперь считал смерть отца чёрной несправедливостью, и невыразимо скучал по нему (не спасало и то, что младший Тони всегда мысленно с ним общался), но по-прежнему замечал моменты, как сегодня при первом ударе в челюсть или в эту самую минуту, когда невыразимо хотелось жить, и казалось даже, что от этого лучше будет не только ему одному. Он не ответил, стараясь как можно сильнее почувствовать и получше запомнить это ощущение спокойствия.
- Вы очень добры, - сдержанно улыбнулся Ричард. Было необычайно приятно слышать, что его не собираются выгонять, вздумай он однажды сюда вернуться, и всё же Ханту казалось не слишком удобно когда-нибудь на такое осмелиться: всё-таки в компанию он не вписался (да и желанием не горел), а после сегодняшнего происшествия сделать это было бы чуть сложнее, кроме того, он не хотел доставлять неудобства, а в силу некоторых непоправимых событий последнего месяца, его эгоизм несколько приутих.
- Обязательно, - поймав этот прямой взгляд и уверенно на него ответив, помедлив какое-то время, чтобы она успела прочесть и убеждённость в том, что идти никуда он не собирается, и отсутствие какой бы то ни было по этому поводу чувства вины, отозвался Рич. За ложь в данном случае он тоже вины за собой не ощущал, потому как никогда не считал ложью ту, о которой собеседнику заранее было известно.
- Если не заблужусь, - утвердительно кивнув, пообещал Ричард, осмелев настолько, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Снова стало стыдно, на сей раз за то, сколько волнений доставит маме его внешний вид.
Умывшись (поразительно, насколько преуменьшен эффект этой нехитрой процедуры для воздействия на внутреннее самочувствие, однако, увы, не на внешний облик) и мокрой ладонью взъерошив волосы на макушке, а ещё не забыв ослабить ворот рубашки, застёгнутой хозяйкой дома так, словно бы он собирался на президиум городского совета и находился в предпенсионном возрасте, будущий врач спустился, как и было ему велено.
- Знаете, я передумал: если вы сможете "Wind of change" на фортепиано, я определённо буду под... - Ричард остановился на последней ступени, осознанно оглядев созданный им беспорядок, - ...впечатлением. Я уже извинялся за причинённое неудобство?

Аккуратно присев в кресло, согнув ноги в коленях, а вовсе не теряя равновесия, как призывала сделать хозяйка дома (но только по той причине, что ещё больше травмироваться сегодня Ричарду не хотелось), будущий врач задумался о том, чем, помимо воды, в таком случае, отмывают операционные. Ковровых покрытий там, конечно, по соображениям гигиены не предусматривалось, но, надо думать, растворяющее вещество можно было бы использовать то же самое.
Замечать, что на самом-то деле впечатлён он уже давно, студент нужным не посчитал, сдержанно кивнув на обещание льда и музыки и чувствуя себя не совсем уютно из-за того, что не мог даже помочь вернуть всё, как было. Выражать желание помочь не стал даже словесно - сознавал, что от его нелепых ввиду ограниченной функциональности левой руки попыток помочь гораздо больше будет вреда, нежели пользы.
- Дома я обычно не позволяю себе громить мебель, - тихо усмехнулся Рич. Хоть он и был в данном случае стороной пострадавшей, мысль о том, что не появись он сегодня в этой гостиной, вечер закончился бы без происшествий, не давала студенту покоя. По той же самой причине до сих пор не удавалось расслабиться (с данной проблемой Хант-младший редко сталкивался даже находясь в незнакомом месте, так что страдать от неё там, где уже бывал несколько раз до сего дня, было для него чем-то из ряда вон, как и почти всё в минувшие три недели), а ещё преследовало какое-то смутное ощущение, обычно заглушаемое эгоизмом, словно бы он навязывается, отвлекая доктора Джули от более важных для неё вещей (сама доктор представлялась чрезвычайно воспитанной для того, чтобы отказывать ему в гостеприимстве).
- Хотя заносчивым я себе нравился больше, - внимательнее осматривая обстановку и параллельно выискивая в себе изменения, вызванные отсутствием настроение (и кое-кого в мире живущих) - вслух, естественно, - заключил Ричард. Учитывая, что в последнее время он довольно редко сам себе нравился, ничего откровенно ужасного в этом не было. К слову, возможность выполнить просьбу Линды, тем самым сделав ей приятное, тоже казалась ему по началу хорошей идеей.

- Идёт, - кивнул Ричард, и правда почувствовавший значительное облегчение от озвученного Джулией предположения: выполнение поставленного условия не потребует много сил, но возместит хозяйке ущерб, а значит он больше не будет в долгу перед ней - лёгкое и вместе с тем изящное решение.
- Ну надо же, а меня на смех поднимают, стоит только упомянуть тушёные овощи, - обрадовавшись тому, что, как видно, вкусы его доктор разделяет не только в музыке, констатировал Хант, оставляя локоть морозиться на богатых клетчаткой продуктах питания.
Обернувшись и оценив для начала, что в случае выполнения следующего требования он не перевернётся назад вместе с креслом (был ещё свеж в памяти не самый удачный опыт раскачивания на свободно стоящем стуле), Ричард откинулся на спинку кресла, а ноги, скрестив, вытянул на столике, где некогда помещалась отправленная им в небытие ваза.
- Холодно, - немедленно признал молодой человек, дёрнувшись было, чтобы от компресса отстраниться, но, сделав над собой усилие, к холоду почти сразу привык, как и было предсказано, - но не слишком.
- До эталона мне тоже неблизко, - эталоном в его случае выступало эдакое аристократическое сдержанное достоинство, умение подать себя и умеренность. И ничего из этого он не мог демонстрировать, потому что, неизменно увлекаясь, забывал обо всём кроме того единственного, что его в данный момент занимало. Таким образом. либо путь к идеалу предстоял быть упорным и долгим, либо, что более вероятно, образцу суждено было остаться недосягаемым.
- Но да ладно, а чем, по-вашему, я страдал в обозримом прошлом? - одним глазом - как как второй был закрыт льдом и полотенцем - воззрившись на доктора, зацепился за тему Ричард. Учитывая, что до сегодняшнего дня им не приходилось перекидываться и парой слов, стало любопытно узнать её мнение. Болтливость младшего Ханта она, правда, уже отмечала, но до сих пор не удосужилась данной особенности будущего врача дать какую бы то ни было оценку, тогда как молодого любителя публики это крайне интересовало.

- Пропащее поколение, - с улыбкой и нарочитой неодобрительностью покачал головой Ричард, передразнивая великовозрастных моралистов, существовавших всегда и во все времена неизменно недовольных поколением, пришедшим им на смену. К слову, он сам с удовольствием питался и пиццей, и гамбургерами тоже, хотя с возрастом некоторые вкусы и взгляды его изменились.
- Почему же? У меня был наглядный пример, - и как ни странно, скучным этот пример не казался, он, напротив, вдохновлял своей причастностью к чему-то величественному, хотя полностью перенять это мироощущение младшему Ханту так и не удалось. Опять стало грустно, но как-то принципиально иначе, нежели прежде. Он скучал, и отца, конечно же, ему не хватало, но, повинуясь, должно быть, унаследственной философии, был благодарен высшим силам и всему тому, чему в подобных случаях стоит быть благодарным, за возможность знать его, за те 23 года, что провёл вместе с ним, и за всё то, чему успел научиться за это время.
Честно говоря, из-за того, что прежде они внятно никогда не общались, любопытство только усиливалось (она, значит, ещё хорошо помнила первое произведённое им впечатление, а будущий врач отличался слабостью до чужого о нём мнения). Услышав вердикт, Ричи позволил себе приглушённую улыбку: то, как его восприняла доктор Джули вполне соответствовало если не внутреннему ощущению, то хотя бы тому, что ему бы хотелось выразить внешне. Но дальше было ещё интереснее.
Хант остановил внимательный взгляд на хозяйке дома, ожидая продолжения и готовясь задать следующий вопрос, поинтересоваться, что именно в нём и его поведении навело её на подобные мысли (те и другие) и одновременно стараясь не обращать внимания и, что гораздо важнее, не подавать вида, что стало холодновато - не хотелось прерывать увлекательное повествование из-за каких-то жалких условий окружающей среды, пусть даже и легко контролируемых.

- Что, простите? - переспросил Ричард, вновь заинтересовавшись предметом разговора (порицание несознательной части как молодежи, так и человечества в целом, как ему казалось, закончилось), потому что либо он попросту что-то понял неправильно, либо беседа их становилась всё интереснее. И, так как, по-видимому, вопросы свои ему следовало делать более распространёнными, дабы избежать двусмысленности и непонимания, уточнил: - Что за потери и как они восполняются?
Её суждениям о медицинской братии Хант склонен был верить: опыта в наблюдении за коллегами у неё явно было побольше, а он мог только свидетельствовать о себе самом, ещё не являющимся ни самостоятельным врачом, ни даже интерном, тем не менее его идеализм и стремление заботиться о здоровом питании (но не о здоровье в целом, что сегодняшние события лишь подтверждали) как сейчас, так и в будущем, можно было бы счесть достойными похвалы.
- Нет, вы продолжайте, мне любопытно, что вы там разглядели, помимо непомерного тщеславия, - пояснил Хант, убрав локоть с овощей и той же рукой подхватив пакет, принялся изучать написанное.
- Надо было вас предупредить, что я могу слушать о себе бесконечно, это, должно быть, единственное, что может заставить меня замолчать. В обычных условиях, - обстоятельства последних недель, вообще говоря, в определение нормальных условий не вписывалось, поэтому неразговорчивость Ричардова была оправдана.
- Брр, - опустив ледяной пакет обратно на подлокотник и отстранившись от прислоняемому к лицу компрессу, поежился Ричи, - ещё немного и вам придётся лечить меня от обморожения. Угостите чаем? - предложение на сей раз не было хитроумной попыткой задержаться в её приятной компании как можно дольше, это лишь был единственный известный ему и одновременно с тем доступный способ согреться.

- Да я бы так не сказал, - не согласился Рич, сам являющийся студентом и потому считающий, что имеет право судить по себе. - В учёбу вникнуть достаточно один раз и, если преподаватели не зануды, проблем у тебя не будет, с работой не знаю, но, по-моему, она сильно мешать не должна.
Что касается отсутствия сна, Хант снова был не до конца согласен, но если и принимать эту позицию, студенты-медики тут от всех остальных отличались причиной: если прочие тратили ночи на бесконечные тусовки и вечеринки (Ричард, попробовав пару раз, понял, что данные мероприятия не в его вкусе, и о том, что злачные места не посещает, сожалений не испытывал), то будущие врачи это же время тратили на зубрёжку (признаться честно, отвратительнейшую, но и пользы от данного запоминания тысячи мудрёных названий не стоило умалять).
- Ну, если бы кто-то вломился в мой дом без приглашения и устроил потасовку, это бы меня не обрадовало, так что удивление в данном случае закономерно. Что до искренности, я же совсем вас не знаю, хотя вы мне симпатичны, а откровенничать с незнакомцами проще в том случае, когда видишь их первый и последний раз в жизни, мы же с вами уже пару раз сталкивались и, мне почему-то хочется верить, что увидимся в будущем, - если бы он только знал...
- Спасибо, конечно, но не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством, да и поздно уже, а это надолго, мама будет волноваться. Чаю выпью, согреюсь и побегу, и так вам весь вечер испортил, - решил Хант, поднимаясь на ноги и озадаченно озираясь в поисках кухни. Мог бы предложить при следующей встрече угостить её чем-нибудь (он довольно неплохо готовил, если ему вдруг случалось кухарничать, а случалось как правило в гостях, поэтому хозяйничать на чужой кухне было куда привычнее, нежели дома), но к слову подобное предложение не очень-то приходилось, а Ричарду по-прежнему казалось, что он порядком загостился.

- Для медицины это же самоубийство? - прикинув, предположил Хант. В его понимании любое дело требовало от человека полной отдачи, иначе им не стоило заниматься вовсе, если работа была изначально связана с будущей профессией, то для её выполнения требовался такой багаж знаний, который, ему казалось, почти невозможно освоить параллельно с учёбой, а ведь в их деле жертвовать обучением было никак нельзя. С другой стороны, если предполагаемый субъект всё же успешно заканчивал обучение, уже накопленный им практический опыт ставил его на голову выше сверстников.
- Она решила, здешнее общество пойдёт мне на пользу, - усмехнулся Ричард, определённую пользу от пребывания здесь всё-таки получивший, хотя польза эта и отличалась от ожидаемой.
- Нет, это были два никак не связанных между собой... пункта. Я слишком много говорю? Я могу меньше. Могу... постараться, - исправился студент, понимающий, что едва ли контролирует этот процесс и потому не имеющий права давать несбыточные обещания.
- Не менее трёх, - улыбнулся молодой человек, оценивая количество произносимых слов снизу и, вероятно, подразумевая, что верхняя грань для упомянутого множества не существует.
- Я нем навеки, - приложив руку к груди, торжественно заверил Хант, причём действительно замолчал и притом на достаточное для подвига время.
Что касается возражений, которые он хотел было яростно начать озвучивать, но которые по причине исчезновения хозяйки дома не достигли бы адресата и потому оказывались бесполезными, с одной стороны, категоричная вежливость твердила ему, что возражать как раз-таки стоит, больше того, необходимо настоять на своём и избавить доктора (у которой наверняка в несусветную рань дежурство и вообще очень непростая работа, сыну врача это как никому было известно) от своего присутствия, но другая сторона прельщала Ричарда больше, так что с видом несчастнейшей добродетели (и как назло, единственный зритель ушла прежде, чем успела бы оценить это зрелище) пришлось молча принять все условия, для него более, чем комфортные.
Отзвонившись домой (найти телефон оказалось той ещё головоломкой) и предупредив маму, что вернётся поздно (а заодно умолчав, в каком виде он поздно вернётся - не хотелось тревожить её раньше времени), будущий врач на этот раз без особых проблем отыскал кухню.
- Ужасно любопытно, какая часть ваших завсегдатаев может похвастать приглашением на чай один на один?

Плохо она его знала, за повод для хвастовства (только не того высокомерно-чваливого поведения, которое принято определять этим словом, а игриво-добродушного бахвальства, каким привык его обозначать Ричард) Тони Хант-младший в силу присущего ему красноречия мог использовать любую мелочь, а уж вечернее рандеву с красивой молодой женщиной поводом считалось значительным. Разве что не хотелось ставить под сомнение репутацию доктора, так что всё равно пришлось бы благородно помалкивать.
Ричи, тем не менее, изобразил оскорблённую в лучших побуждениях невинность и повернулся вокруг своей оси, демонстрируя, подхватывая и продолжая шутку, но не слишком её затягивая, что в любой момент готов уйти, а затем занял один из стульев.
- Даже когда это что-то банальное? - удивился Ричи. И ему приходилось (хотя, он понимал, это не то же самое) помогать с заданиями однокурсникам или вместе к чему-то готовиться, но почему-то казалось (позже данное заблуждение его оставит), будто бы, добравшись до практики (которую Ханта-младший уже предвкушал, она как раз предстояла ему со следующего учебного года), будущему врачу уже не так интересна теория, с допуском в операционную отходит на второй план интерес к капельницам и так далее. - В смысле, они ведь моложе вас, менее опытны, наверняка делают одинаковые ошибки?
- Травяной? - кивнув и тем самым соглашаясь с любый из чаёв, пусть даже пакетизированным, уточнил младший Тони, в чае, в отличие от среднестатистического американца, хорошо разбирающийся. - Я не обещаю, что получится с нервами, но попробую с удовольствием, - добавил молодой человек, угощаясь печеньем. Добавил не для того, чтобы умалять значение чая, о его магическом действии на настроение, нервную систему, сосуды, общее состояние организма и других шаманских качествах будущему врачу хорошо было известно, только и пережитое недавно потрясение, с которыми он пока только учился жить дальше, слабым было не назвать.
- Вам не помочь? - предложил раненный боец, не отличающийся особым ростом, чтобы достать нужную ёмкость, особо силой (в данный момент во всяком случае), чтобы поднять доктора на руки и предоставить ей возможность самой дотянуться до нужной ёмкости, особым видом телекинеза, чтобы чай мог сам волшебным образом оказаться в руках у одного из них.

Благоразумия парню хватило, чтобы дать ей возможность самостоятельно развить данную мысль, не прибегая к вспомогательным с его стороны вопросам (которым не было бы числа).
- Я это делал сознательно, - улыбнулся Ричи, которому вообще-то понравилось это "вляпались", ответом на которое и призвана была служить озвученная реплика. И получив объяснения, с её позицией Хант-младший склонен был согласиться - то есть, мог бы упереться и привести примеры общения банального, но отлично понял, что она имела в виду, а впадать в занудство не было настроения.
- Большая редкость, кстати сказать, - одобрительно и не без любопытства отозвался Ричард, проинформированный о количествах чая. Сам-то он - и здесь сыграло свою роль отцовское воспитание - к данному напитку относился весьма положительно, однако в среде сверстников, как правило, Хант встречал отношение прямо противоположное: негативное и даже высокомерно-пренебрежительное. Кое-кому из близких приятелей (в особенности, конечно, девушек. Они куда менее критично были настроены изначально, к тому же им всегда льстило, если Тони, немного лукавя и капельку приукрашивая, предлагал придумать в честь очередной красавицы исключительное и неповторимое сочетание чаёв и трав) ему всё же удалось привить если не любовь к чаю, то хотя бы нейтральное, а то и молчаливо-благосклонно к нему отношение. Тем приятнее было встретиться с человеком, его взгляды, по-видимому, разделяющим. Довольно много у них находилось общего.
- Да, - с подлинным интересом проследив за процессом заваривания, откликнулся Тони. И видя её серьёзность, пояснил: - Всё не так сложно, если вникнуть и как следует разобраться.
Сам процесс изучения при условии отсутствия раздражителей, которые Хант-младший, увлёкшись чем-то, мог без труда игнорировать, по причине больших объёмов требуемого материала, а также из-за необходимости в ходе изучения активно задействовать лобную и затылочную доли мозга, очень хорошо отвлекал от досаждающих мыслей. Приятным бонусом выступала ещё и то, что врачевательная наука как таковая Ричарду нравилась.
- И медицина же мне от отца досталась, - смерив доктора оценивающим взглядом и придя к выводу, что в эту сокровенную тайну она достойна быть посвящённой, продолжил делиться Энтони. Дело в том, что это воспринималось им ещё и как возможность приобщиться к делу отца, и эта возможность в особенности сейчас Ричардом высоко ценилась. - Так что это ещё и способ... общения, если хотите.

Отредактировано Richard Hunt (2015-06-16 23:42:22)

Рич, должно быть, думал о чём-то своём или воспринял брошенное ей дополнение как продолжение шутки, что более вероятно, потому что закономерных вопросов оно не вызвало. Уточнение касательно чая будущего врача по началу несколько удивило: сам факт присутствия в этом доме чая уже говорил в пользу хозяйки, а уж разнообразие и объёмы, бывшие, несомненно, важным критерием, всё же были уже делом десятым (чуть позже, став немного взрослее и оставшись не менее категоричным во взглядах, мужчина начнёт жаловаться на отсутствие разнообразия в голос, хотя ценить единомышленников будет не меньше нынешнего).
- Какая разница? Важно, что он есть, - придвинув чашку к себе вплотную и нависнув нетронутым неприятелем носом прямо над ней, резюмировал Хант и лукаво улыбнулся в ответ на заботу:
- Я предельно осторожен, уверяю вас, - с самым серьёзным выражением лица, на какое только был способен, заверил студент. - Вы, впрочем, можете поить меня с ложечки, - не удержавшись, добавил юный Антуан, теоретически не отрицая возможность воплощения данного предложения в жизнь, однако, основываясь на собственном опыте, склоняющийся к тому, что возможность так и останется потенциальной.
- Могли бы и предложить, - демонстративно насупившись, пробормотал Ричард, нагнув чашку и отпивая небольшой глоток, не отрывая ёмкость от стола. - Так что за чай-то?
Молодой человек, в свои двадцать с небольшим разбирающийся в чае получше некоторых ценителей, интересовался не столько сортом, сколько страной происхождения, но отчего-то озвучить данные уточнения не пришло ему в голову.
Склонный к балагурству с самого детства и страдающий в обычное время полной непереносимостью тем серьёзных, Ричи готов был её следующее предложение обратить в шутку, но начатое ими обоими направление разговора, подразумевающее открытость и искренность, на его счастье от этой оплошности Ханта-младшего удержало. Тони помедлил, всерьёз над её словами задумавшись, смерил доктора Джулию внимательным и непривычно сосредоточенным для себя взглядом, оценивая, насколько серьёзно она говорила и насколько далеко в исполнении обещанного будет готова зайти (в том, что пути их ещё хоть раз пересекутся, чтобы он мог взыскать свою гарантированную помощь, Рич сомневался сильно и небезосновательно, тем не менее её самоотверженность и готовность быть рядом - для чужого, в сущности, человека - он ценил и за это был благодарен. Кроме того, Хантову привычку жить настоящим моментом ещё никто не отменял, пусть моменты в последнее время несколько утратили красочность), а затем отозвался совершенно искренне:
- Не буду, - и ещё помолчав, добавил уже совсем на другую тему. - Печенье у вас очень вкусное.
И в подтверждение собственным слов угостился ещё одним.